Юрий Афонин: Нехватка жизненно важных лекарств – следствие разгрома здравоохранения и фармацевтической промышленности
Общественная организация «Всероссийский союз пациентов» заявила о дефиците в стране 42 наименований жизненно важных лекарств. Причины – повышенный спрос на фоне пандемии, бюрократическая волокита, особенности российской системы госзакупок. Ситуацию комментирует заместитель Председателя ЦК КПРФ Ю.В. Афонин.
В период эпидемии российские власти рапортуют о быстром росте производства лекарств. По данным Росстата, за 11 месяцев 2020 года лекарственных средств и материалов, применяемых в медицинских целях, в нашей стране произведено на 35,5% больше, чем за аналогичный период прошлого года. Однако чиновники не говорят, что впечатляющий, на первый взгляд, рост объясняется прежде всего эффектом низкой базы. Проще говоря, сначала в рамках капиталистических «реформ» отечественная лекарственная отрасль вместе с фармацевтической наукой были едва не полностью разгромлены. Что, конечно, было очень выгодно для западных фармацевтических корпораций, чья продукция заполонила прилавки российских аптек.
В период пандемии самыми необходимыми оказались, конечно, противовирусные препараты и антибиотики. Росстат бодро сообщает: в августе в стране произведено 60 тонн антибиотиков, а в октябре уже 69,8 тонн! Много это или мало? В 2019-м доковидном году Россия произвела 553,5 тонн антибиотиков, в среднем по 46 тонн в месяц. Но в 1990 году только в границах РСФСР мы производили 4 тысячи 672 тонны антибиотиков, то есть по 390 тонн ежемесячно! И становится ясно: сохрани мы хотя бы половину от советских объемов производства антибиотиков, никакого дефицита даже в пандемию не было бы.
Кстати, в 2016 году Минпромторг России амбициозно заявил, что через 4 года доля отечественных лекарственных средств на российском рынке должна составить 50% в денежном выражении. В реальности же, по данным газеты «Коммерсант», она едва дотянула до 1/3. И это даже после резкого наращивания объемов производства вследствие эпидемии...
Теперь о росте цен на лекарства. С начала года этот рост, по официальным данным, составил 9% при общей инфляции в 4,1%. При этом однако линекс подорожал на 35,6%, троксерутин – на 21,4%, анальгин отечественный – на 21,1%, поливитамины – на 12,1%, бромгексин – на 12,1%. Впрочем, если верить тому же Росстату, цены производителей лекарств и материалов, применяемых в медицинских целях, за 11 месяцев уходящего года… упали на 0,3%. Выходит, навариваются оптовики-посредники и аптечные «короли», а государство не может найти на них управу?
Как известно, перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов утверждается правительством РФ (сейчас в нем свыше 700 наименований). Цены на них регулируются государством. Но интересы фармацевтических «королей» зачастую ставятся буржуазной властью выше нужд граждан. В октябре сразу три ключевых федеральных ведомства – Минздрав, Минпромторг и ФАС согласовали повышение цен на ряд жизненно важных лекарственных препаратов, на чем настаивали фармацевтические компании. Они несколько месяцев подряд настойчиво требовали пересмотреть регулируемые цены на некоторые лекарств: мол, себестоимость производства у них высокая, работаем себе в убыток.
Однако убытки собственников фармкомпаний в разгар пандемии выглядят столь же невероятно, как разорение поставщиков оружия и боеприпасов во время войны. Тем не менее чиновники сделали вид, что поверили в «убытки» фармацевтических капиталистов, и дали «добро». Для дешевых препаратов стоимостью менее ста рублей теперь вообще допускается ежегодное подорожание на двойной уровень инфляции. Но фоне большой общей беды, которой стала эпидемия, это решение отдает откровенным цинизмом.
В связи с этим стоит вспомнить, как была устроена система лекарственного обеспечения в СССР. Еще при Сталине в структуре Наркомздрава было создано Главное аптечное управление (ГАУ). В ведении ГАУ были аптеки, склады, предприятия фармацевтической промышленности. Оно же занималось распределением фондов, закупкой лекарств.
Последний начальник ГАУ Минздрава СССР Александр Апазов в своих воспоминаниях особо подчеркивает, что аптечная сеть не была коммерческой системой. Она была жестко встроена в здравоохранение, а вся нормативно-правовая база в сфере аптечного дела сначала проходила экспертизу в НИИ фармации, который находился в ведении главного аптекоуправления. Апазов уверен, что, случись пандемия тогда, ГАУ сработало бы четко. Ведь оно, подчиняясь Минздраву, было встроено и в систему гражданской обороны. Проводились расчеты по возможному числу пострадавших и необходимому объему лекарств на случай той или иной экстренной ситуации, формировались мобилизационные запасы препаратов.
Последний начальник советского ГАУ в девяностые выступал с предложением сформировать мобилизационную составляющую в аптечной системе и здравоохранении. Однако при либерал-реформаторах его предложения оказались не ко двору.
Весной 2020-го нынешний министр здравоохранения России Михаил Мурашко высказался было в поддержку воссоздания ГАУ. Но его инициатива повисла в воздухе.
А ведь сегодня явно напрашивается не только воссоздание структуры, подобной ГАУ, но организация государственных фармацевтических предприятий, у которых во главу угла было бы поставлено не извлечение прибыли, а насыщение рынка лекарств недорогими, общедоступными и качественными препаратами. После появления таких предприятий и частник задумается о том, как сделать свою продукцию дешевле.
Сегодня КПРФ видит одну из ключевых задач в том, чтобы восстановить бесплатную эффективную медицину и гарантировать доступность лекарств.
